Сергей Александрович Щербатов родился в (18(06).07.1874 году в семье князя Александра Алексеевича Щербатова (Рюриковича), первого московского городского головы, почетного гражданина Москвы. Устроенная А.А.Щербатовым в 1866 году вторая Московская городская больница была названа его именем. Женился Александр Алексеевич на Марии Павловне, дочери тайного советника Павла Александровича Муханова. От этого брака у четы Щербатовых было пятеро детей: дочери Софья, Ольга, Мария, Вера и сын Сергей, который родился в родовой подмосковной усадьбе близ станции Нара Московско-Киевско-Воронежской железной дороги, там же его и крестили и там же прошло его детство.
Увлекшись историей после окончания Поливановской гимназии, Сергей Щербатов поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Но вскоре, разочаровавшись в этой науке, решил стать художником. В 1890-е годы учился у художника Л.О.Пастернака в Москве, а после окончания университета с золотой медалью — у А.Ашбе в Мюнхене (1898–1901), где подружился с И.Э.Грабарем, писал пейзажи, натюрморты, портреты, картины на религиозные сюжеты, но так и не стал профессиональным художником. Грабарь отмечал, что молодой князь Щербатов «был очень талантлив, живо схватывал малейшие намеки и вскоре так усвоил строение головы, лепку, игру света, что оставил далеко позади других учеников, работавших два года и больше» (Грабарь И.Э. Моя жизнь: Автомонография. М.; Л., 1937. С. 143). В 1899 году князь на выставке «Мира искусства» экспонировал полотна «Голова старика» и «Красная гостиная». В 1902–1903 годах он вместе со своим другом В.В. фон Мекком устроил в Петербурге постоянно действующий художественный салон «Современное искусство» для распространения подлинного искусства в обиходе человека. Зачинщиком этого предприятия был И.Э.Грабарь (недаром оно в художественных кругах именовалось «Грабарианой»). «В это увлекательное дело, — отмечал сам Грабарь, — впряглись все мы: Бенуа, Лансере, Бакст, Константин Коровин, А.Я.Головин и я. Приняли творческое участие и “хозяева” — Щербатов и Мекк…. Бенуа и Лансере сделали проект стильной гостиной, Бакст — очаровательного будуара, Коровин — комнаты, построенной на мотиве зеленой ржи и васильков, Головин — русского терема, резного из дерева… Щербатов с Мекком сделали комнату на мотив павлиньего пера» (Там же. С. 184–185). Однако затея оказалась провальной. Ни одного заказа на изготовление стильной обстановки получено не было.
И Щербатов вернулся в Москву, с которой вся его жизнь была теснейшим образом связана. «К Москве, — признавался он впоследствии, — я привязан крепкой традицией и моей любовью, нежной и глубокой, к самому обаятельному в те времена городу, единственному в мире по особому и трудно передаваемому очарованию. Только Константинополь и Севилья, во многом схожая с Москвой, производили подобное впечатление. Все русское мое нутро питалось Москвой, с годами крепло и художественное сознание того, что в Москве было необычного и единственного по красоте» (Щербатов С.А. Московские меценаты // Памятники Отечества. 1993. № 29. С. 11).
«По внешности князь Щербатов, — вспоминал художник А.Н.Бенуа, — являл собой настоящий тип аристократа (московской складки) — огромный, тяжелый (стулья под ним трещали и даже подламывались), с явной склонностью к тучности. Держал он себя необычайно прямо и нес голову не без сановитой важности. Самый его типично московский (но дворянский, а не купеческий) говор с легким картавленьем имел какой-то наставительно барский оттенок, говорил он медленно, с расстановкой…» (Бенуа А.Н. Мои воспоминания. 2-е изд. М., 1990. Кн. 4–5. С. 373). По свидетельству А.Н.Бенуа, Щербатов в начале 1900-х годов получил большое наследство после смерти отца и горел желанием пожертвовать «сколько будет нужно» на процветание отечественного искусства.
Примерно тогда Сергей Александрович женился на крестьянке своего поместья, медсестре сельской больницы, Пелагее Ивановне Розановой, «писаной красавице, с пронзительными светло-серыми глазами, мягким тембром голоса», после замужества ставшей Полиной Ивановной. Ее портреты писали Суриков («Портрет княгини-бабы»), Валентин Серов создал серию ее рисунков, он как раз и отмечал, что «она была видением большой красоты и поэзии. С матовым, жемчужно-белым цветом лица, с нежно-розовым румянцем, с тончайшими чертами лица, с белокурыми волосами, отливающими червонным золотом, с редко красивыми поющими линиями ее высокой стройной фигуры, поражавшей своими античными пропорциями» (Цит. по: Валентин Серов в воспоминаниях, дневниках и переписке современников. Ленинград: Художник РСФСР, 1971. Т. 1. С. 671). Запечатлена она и скульптором Рауш-фон-Траубенбергом.
«Обосновавшись прочно в Москве, — писал князь Щербатов, — я решил построить в ней большой дом и оставить некоторую художественную память о себе, сделав из этого здания художественную ценность и дав ему после своей смерти особое назначение» ([1]. С. 219). Уже давно он вынашивал идею о доме-музее личных коллекций. Когда-то в Москве Щербатов снимал квартиру в доме Князевой на Новинском бульваре. Однажды он оказался на чердаке дома и был поражен открывшейся из окна панорамой. Будущий дом-музей он решил выстроить непременно рядом, и под его наблюдением в 1910-е годы на Новинском бульваре возвели оригинальный особняк. Сергей Александрович хотел завещать его Москве. Со временем дом должен был именоваться «Городской музей частных собраний» (см.: [1]. С. 339). По мнению Щербатова, подобных музеев в мире еще не было.
Строительство дома было завершено в 1913 году. Архитектор А.И.Таманов за этот особняк получил первую премию Академии художеств. Дом был шестиэтажным. С.А.Щербатову удалось выполнить первую часть своего плана: построить оригинальное здание и свою квартиру превратить в музей. Кроме его квартиры, в этом огромном доме находились комнаты, которые хозяин на первых порах намерен был сдавать в аренду, а в будущем также превратить в музейные. Центральную часть дома занимала квартира Щербатова. Все комнаты были обставлены с учетом задуманного Щербатовым «особого назначения» здания. Художественные коллекции размещались везде, начиная с прихожей. Их было так много, и отличались они таким разнообразием, с таким вкусом были расставлены, что гости, бывавшие в доме на Новинском, каждый раз открывали для себя что-нибудь новое.
А коллекционировать князь начал давно, еще в 1890-е годы, когда учился в Мюнхене. Первые им собранные коллекции включали японские гравюры и чучела птиц. Тогда в Европе был культ китайского и японского искусства. Сергея Александровича привлекала и гравюра. А птиц он любил с детства, и во всех его квартирах на окнах были устроены вольеры для пернатых. Вернувшись из Мюнхена, князь поселился в Петербурге, и здесь зародилась его живописная коллекция, которая с каждым днем только приумножалась. Все это обосновалось в новом московском доме, где были отдельные помещения для картинной галереи и для портретной, два зала были отведены под библиотеку.
Его художественное собрание состояло как из лично им собранных коллекций, так и из доставшихся по наследству. Фамильное собрание включало мебель, предметы убранства (ковры, канделябры), фарфор, графику, картины. Особую историко-художественную ценность имела портретная галерея, представлявшая как род князей Щербатовых, начиная с петровских времен, так и царских особ в произведениях западноевропейских и отечественных мастеров.
Собирал Сергей Александрович и иконы. Древнерусскую живопись он открыл для себя случайно и в мемуарах посвятил этой коллекции особое место. Собирать иконы он стал с 1909 года. Русское, родное иконное искусство сразу стало в ряд с высшими произведениями мирового значения, лучшими фресками итальянских соборов. В основу коллекции древнерусской живописи легли две иконы XVI века новгородской школы — «Сошествие во ад» и «Знамение», а также целый ряд маленьких продолговатых икон в золотой оправе, тончайшего письма по золоту. Эту коллекцию князь полюбил более всего и поместил в свой рабочий кабинет.
Кроме живописи, Сергей Александрович собирал и графические произведения. Ему принадлежали, к примеру, иллюстрации К.А.Сомова к поэме А.С.Пушкина «Граф Нулин», рисунки Б.Д.Григорьева. Несмотря на стремление князя пополнять коллекцию преимущественно произведениями русской школы, в его собрании были представлены и Западная Европа, и Восток, в основном произведения графического и декоративно-прикладного искусства.
После смерти В.А.Серова в 1911 году Сергей Александрович был избран членом Совета Третьяковской галереи. Он также входил в Общество друзей Румянцевского музея и в состав финансового совета Училища живописи, ваяния и зодчества, много времени отдавал общественной работе, организовывал выставки, занимался издательской деятельностью. В предреволюционные годы князь был хорошо знаком со многими художниками, писателями, критиками, меценатами, коллекционерами. Входил в Совет по делам искусств и в Союз деятелей музеев и частных хранилищ в Москве.
Но Октябрь 1917 года заставил князя сначала переехать в 1918 году в Крым, а в 1919 году оставить Россию и эмигрировать с женой и приемной дочерью Валентиной во Францию.
Москву они покинули, «уложив самое ценное (картины, гобелены, художественные вещи, лучшие книги, бронзу, фарфор), отправили на хранение в подвалы Исторического и Румянцевского музеев» ([1]. С. 393–394). Судьба коллекций, попавших во время революции в музеи на временное хранение или оставшиеся в домах — это отдельная горькая тема. Из коллекции икон С.А.Щербатова только одна — «Троица Ветхозаветная» (та самая, что висела у владельца в кабинете над письменным столом) — попала в Третьяковскую галерею: сюда она перешла в 1930 году из Государственного исторического музея. В 1940 году Третьяковская галерея приобрела икону Богоматери «Вертоград заключенный», тоже из собрания С.А.Щербатова. Из его картинной галереи всего 12 работ попали в Третьяковскую галерею, в том числе столь любимые Щербатовым врубелевские полотна. В 1920-е годы «дворец-музей» на Новинском бульваре был передан под жилье работникам «Трехгорной мануфактуры»; он утратил большую часть своей художественной отделки как на фасадах, так и в интерьерах (ныне дом 11). Щербатовская подмосковная Нара была разграблена, на месте сгоревшего усадебного дома выстроен кинотеатр.
В эмиграции князь с семьей жил сначала в Каннах на собственной вилле, однако из-за больших затрат на ее содержание она была продана, а семья переехала в Париж. Полина Ивановна готовила там душистые масла «по старинным деревенским рецептам». Еще она слыла гадалкой и ясновидящей. Князь же писал статьи для русских газет, в частности, для «Возрождения», печатался в журналах «Современные записки» и «Иллюстрированная Россия», выступал с докладами об искусстве в Научно-философском обществе, на семинаре Н.А.Бердяева, в Объединении поэтов и писателей, на Литературно-философских беседах в Ницце. Входил в Союз объединенных монархистов. В 1927 году он стал членом-основателем Общества «Икона», вернулся к живописи, участвовал в выставках Общества, выступал на собраниях с докладами, писал пейзажи, портреты, натюрморты, картины на религиозные сюжеты в традициях классической школы. Представлял свои работы на первой выставке Федерации французских художников (галерея Dans, 1927), и в Осеннем салоне (1930), на выставке русского искусства в галерее La Renaissance (1932). В 1933 году князь вошел в художественную секцию при Союзе деятелей русского искусства во Франции. Участвовал во Всемирной выставке религиозного искусства, устроенной Ватиканом (1951). Поддерживал переписку с Вячеславом Ивановым (часть писем хранится в Русском архиве поэта).
В 1953 году Сергей Александрович переехал с семьей в Рим, где провел в 1956 году персональную выставку. Поселился на ул. Антонио Муза, 5а. Сотрудничал в газете «Русская мысль», публиковал в ней серию очерков об искусстве в 1950-е годы, был ее римским корреспондентом. Писал статьи о русских художниках для журнала «Возрождение» (1953–1959). Благородный облик князя сослужил ему в эмиграции хорошую службу — его много и с удовольствием приглашали сниматься в кино статистом. В эмиграции князь написал и издал книгу «Художник в ушедшей России», которая первым изданием вышла в Нью-Йорке в 1955 году (переиздана в 2000 году в Москве).
Скончался кн. С.А.Щербатов 23 мая 1962 года. Похоронен на римском кладбище Тестаччо. Там же похоронены его жена, а также приемная дочь В.С.Володимерова и внук С.И.Володимеров.
24 января 1994 года в Москве был открыт Музей личных коллекций как отдел Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. К сожалению, устроители его не посчитали нужным вспомнить имя Сергея Александровича Щербатова, который почти восемьдесят лет тому назад не только первым высказал идею подобного музея, но и частично осуществил ее, и только революция 1917 года погубила все его начинания.
В.Р.Зубова
